Page 166 - 22_Neat

помню точно, но знаю, что целую неделю он держал в страхе всех деревенских жителей. Кого-то избил, пообещал всю де- ревню взорвать и так далее. Просто персонаж из песни В. Вы- соцкого. Участкового у нас практически не было. Т.е. он был, но один на несколько сел, да и не любила милиция вмеши- ваться в деревенские свары. Местные мужчины решили сами справиться с возможным террористом. Пришли к нему как бы поговорить, выпить. Он как раз набивал порохом пожарную кишку – делал бомбу, чтобы всех взорвать. Гости уговорили его убрать эту опасную штуку, дескать, мы тут курим, а она вдруг от искры взорвется. Он согласился, и тогда мужики вы- брали момент, навалились на него, связали и увезли. Помню, что мы видели эту машину, в кузове которой стояли донельзя взволнованные мужчины. Через несколько месяцев в нашем клубе состоялся открытый показательный суд (это было вре- мя хрущевской демократии). Мама была на нем, рассказыва- ла, что подсудимый вел себя достойно, грамотно рассказывал в последнем слове о своей жизни, но все-таки его пригово- рили к восьми годам колонии (слово «лагерь» в то золотое время перестали употреблять). А мы вертелись возле клуба и пытались увидеть происходящее. Помню, что я увидел на миг подсудимого Абрамова. *** В нашем бараке нас, детей, родившихся во время и вско- ре после войны, было много. Мы собирались в стайки, играли в самые разнообразные игры, в которых только мячик бывал приобретенным предметом, а все остальные игровые аксес- суары мы изготовляли сами для себя. Иногда мы бедокурили, иногда, прямо скажу, делали пакостные проказы против своих же «однобарачников». Чужих, приезжих маргиналов не люби- ли ни взрослые, ни дети. Так мы неизвестно за что терроризи- ровали семью Асаниных, в которой были мать и трое детей. Над двумя братьями Асаниными мы издевались и хвастались 166