Page 220 - 22_Neat

потрет Сталина анфас – такой красивый, в мундире, с орденом Победы и Звездой Героя. Конечно, мы любили дедушку Ленина, но это был дедушка такой, ну, просто хотелось сесть на колени. Пусть поругает, но это же дедушка… Товарищ Сталин для меня, для ребенка, для всех (я это ви- дел) больше, чем папа, больше, чем дядя Степа… Это – Това- рищ Сталин! Тем не менее, открыв страницу, я начал методически ты- кать пером в портрет, стараясь попасть в глаза вождю. Может быть, я идиот? Нет (подтверждаю), все делали подобное. Кто- то обливал чернилами из «непроливашки», кто-то рвал книгу… Звонок. Перемена. Как всегда, все в коридор – бегать. Но в этот раз все бегали в сторону метрового бюста. Бюст находился в конце коридора, и когда проводились линейки, то около него стояла старшая пионервожатая и пионеры (я еще им не был), отдавали ей и бюсту «салют», то есть это место было святое. Кто-то плюнул первый, и мы, бегая, походя, тоже плевали. Со мной учился Шурик Боков. Его брат (старше года на два) пошел дальше. Он стащил бюст в туалет, отбил голову и вставил ее в «очко». Голова не проходила, и так как она была пустая внутри, то видно было, как в моче плавали фекалии. Каждый ребенок безо всякого зла считал, что надо сикнуть. Я явился домой и радостно (откуда радость – не знаю) со- общил отцу, что Сталин – враг народа! Отец переменился в лице. Гнев, неприятие, страх (дедушка был репрессирован) – я не могу точно сказать, что двигало им. Он отобрал и спрятал «Родную речь» и запретил мне говорить. Интересно, что отец был учителем по труду в этой же школе, и как до учителей доводились директивы партии – непонятно. Это был урок любви к «отеческим гробам». Жестокий урок со стороны взрослых, но так переписывалась страшная история». (Улицкая, с. 421-422). 220