Page 90 - 22_Neat

При отце мы жили в хорошей, по тем условиям, кварти- ре – в доме, предназначенным для инженерно-технического состава. Смутно помню, как пришедшие покупатели попро- сили меня уйти с кожаного дивана, на котором я беззаботно кувыркался. Кое-какие вещи начали продавать уже при жизни отца: по словам матери он говорил, что эти вещи служат нам, а не мы им, и быть рабами вещей нельзя. Как было не продавать! Стакан сахарного песка на рынке стоил 700 рублей. Мать рас- сказывала, как она однажды принесла мне немного тогдашнего фигурного печения и очень гордилась, что смогла его достать (сегодняшний ребенок даже не понял бы, что это – печенье). Но и я не понял! Раньше его не видел и не догадывался, что с ним следует делать. – Что это, сынок? – спрашивала мама. – Игрушечки! Так я и возился с этими фигурками, пока они сов- сем не завалялись, а мать смотрела на них и плакала. Но жизненный уровень нашей маленькой семьи был все- таки повыше, чем у большинства соседей. Многие, очень мно- гие дети росли на черном хлебе, картошке, луке, подсолнечном масле. Хорошо было тем, у кого была корова, но содержать ее могли только семьи с мужчинами. Для взрослых и, увы, для детей чуть ли не постоянным блюдом в те послевоенные годы была «тюря». Ее делали так: в глубокую миску крошили чер- ный хлеб, резали лук, поливали водичкой, добавляли постного масла, солили, – и, пожалуйста, кушанье готово! Год назад из печати вышла замечательная книга, состав- ленная Людмилой Улицкой из воспоминаний тех поколений, чье детство пришлось на конец войны, послевоенные годы 1945 – 1953: «Детство 45 – 53: а завтра будет счастье». М., 2013. Несколькими страницами позднее мы приведем подбор- ку отрывков из этой книги, которые замечательно дополняют наш текст. Вероятно, весной 1945 г. мы переселились в с. Аверья- новку в 7 км. от Кутулукстроя. Мы жили в каком-то деревен- ском доме с сараем, курятником, но кому он принадлежал, я 90