Page 173 -

героизм страстей, запятнанный идеал красоты, необузданное влечение ко всему земному -- все это заимствовано нами у него. Заметьте, что никогда не было ничего подобного в других цивилизованных обществах мира (? -- Д.К.)... Хотя в наши дни Гомером занимаются очень мало и хотя, наверное, его совсем не читают, его боги и его герои тем не менее все еще оспаривают почву у христианской идеи. И действительно, есть какая-то прелесть в этой поэзии... она ослабляет напряжение ума, держит его безрассудно прикованным к своим призракам и самообольщениям, убаюкивает и усыпляет его своими мощными иллюзиями. И пока глубокое нравственное чувство.. не наполнит наши сердца презрением и отвращением к этим векам обмана и безумия, которые нами еще владеют... до тех пор старые, вредные впечатления не перестанут составлять наиболее жизненный и деятельный элемент нашего разума". Без искупления, испытанного всем христианским миром, как вселенская катастрофа, считает Чаадаев, избавиться от грязи, оскверняющей память человечества, невозможно. "Вот как философия истории должна понимать гомеризм. Посудите теперь, какими глазами она должна смотреть на Гомера! Разве на этом основании не должна она по совести наложить на его чело печать несмываемого 175