Page 212 - 22_Neat

чему-то всегда уже успевшие подружиться и «сообразить». Кто-то вязал носки, кто-то монотонно и однообразно расска- зывал всем желающим каждый день одно и то же о тяжелой, беспросветной жизни и о погибших кормильцах. Тут же за- втракали, матери кормили грудничков. Однажды женщины, собравшись в кружок, даже пели песни. Ближе к обеду подвозили хлеб. Он мог быть белым, пше- ничным, ржаным или пеклеванным. Что означает это слово, не знаю до сих пор. И тут начиналось настоящее светопреставле- ние. Очередь «строилась», и дети, несмотря на их слезы и про- тесты, также запихивались в нее. Ведь норма продажи – булка в руки, иногда полторы. И тут уж бдительно считались даже наши детские ручонки. Огромная очередь выплескивалась да- леко за пределы магазина. Слышались бесконечная ругань и выяснения, кто здесь стоял, кто не стоял. Чем ближе к прилав- ку, тем ожесточеннее проходили баталии, ведь первые обычно занимали очередь с вечера. Добровольные блюстители порядка торжественно закры- вали двери, и не дай Бог, если кто-то в этот момент отошел по делам или просто зазевался, а его честно выстоянная очередь оказывалась внутри магазина. «Занимай снова!» – вот и весь сказ». (Улицкая, с. 38-40). «Никто, наверно, уже и не знает, что такое затируха. Горсть ржаной муки с отрубями высыпалась на лист фанеры, залива- лась водой и раскатывалась крохотными шариками. Затем эти шарики высыпались в кипящую воду, и на поверхности всплы- вала белая пена. «Молочко!» – кричали мы. Потом сваренные крошки моментально съедались. И все равно после очень хоте- лось кушать. Наверно, с тех пор у меня осталась на всю жизнь привычка относиться к хлебу с уважением! Не забуду, как меня поразило, что герой всей молодежи Павка Корчагин из конъ- юнктурной саги о шепетовских комсомольцах «Как закалялась 212