Page 146 - 22_Neat

нехотя разрушать: разбросали стены, продавили доски и через каких-нибудь полчаса от крепости остались рожки да ножки. А мы стояли, молча смотрели на этот вандализм, и никто из нас не шевельнул пальцем, чтобы защитить дело своих рук. Нас было четверо и их было не больше. Мы были не слабые ребята, особенно Автаев, старший среди нас, мы не были тру- сами, в частых сражениях мы закалились, но на нас напало ка- кое-то скверное оцепенение, когда внезапно чувствуешь себя совершенно бессильным. Разрушители даже не смотрели в нашу сторону и, сделав свое черное дело, отправились к себе, не сказав ни одного слова. А мы, избегая глядеть друг на друга, молча разошлись по домам. Потом кто-то сказал нам, что этих ребят подговорили, но дело было не в них, а в нас: почему мы оказались трусами? Видимо, нас загипнотизировал сам факт беспредельного хамства, когда насилие уверено в своей безна- казанности. Что против зла нужно употребить силу и заставить его отступить, – нам, видимо, не внушили такой максимы. Еще раньше такое же бессилие я проявил, не защитив сус- лика: какой-то мальчишка поймал суслика и продал его мне. И вот его увидели другие, старшие мальчишки, не обращая на меня внимания, набросились на несчастного зверька, которого я собирался держать в клетке, и мгновенно его забили. Я опять стоял и смотрел молча, а потом стал жаловаться маме. Она как- то жалко улыбнулась, и сказал мне: ведь это был твой зверек, нужно было его защищать. Это бессилие и подчинение грубой силе, пережитое при этом унижение, запомнились мне на всю жизнь. Бабушка в этом отношении была гораздо сильнее и меня, и матери. В.А. Доброва не забывала, кто она, и время от времени свое презрение к окружающим нас «добрым людям» демонс- трировала. Я запомнил несколько максим-афоризмов, которые она высказывала по тому или иному случаю. «Они жили в лесу, поклонялись колесу», «В одном кармане вошь на аркане, в дру- гом блоха на цепи», «Есть и овощь в огороде (хрен да лукови- 146