Page 145 - 22_Neat

8 классе, а я – в 6, то интерес у девушки к мальчишке пропал, и как я не старался попадаться ей на глаза, все было безуспеш- но. И разговоров никаких не было больше. Летом 1955 года, когда началась либерализация режима и хрущевская оттепель набирала силу, всем ссыльным было разрешено вернуться к своим прежним занятиям. Семья Гинтовт уехала куда-то на за- пад, или в Белоруссию, или в Латвию. Потом в Кутулукстрой приезжали и Франц Викторович, и Галя, но я находился уже далеко: или в Германии, или на целине в Казахстане. Но память о Гале сохранилась до седых волос: по той очевидной причине, что эта девочка-еврейка не была мещанкой, имела духовные интересы, владела отличной литературной речью, – и все это резко выделяло ее на общем фоне наших деревенских дурех. С Галей связан один эпизод из детства, который я до сих пор не могу объяснить. Она дала мне почитать повесть А. Гай- дара «Комендант снежной крепости», вторую часть его знаме- нитой повести «Тимур и его команда». Я, в свою очередь, дал почитать ее друзьям, двум Сергеям, Антипову и Суркову. За- разили мы и упоминавшегося Толю Автаева и начали строить свою снежную крепость у нас перед бараком. Снега выпало очень много в январе 1954 г., на каникулах мы крепость пост- роили. Кроме стен и башен она имела «подземелье» – вырыли снежный погреб, покрыли его досками и, оставив лаз, засыпа- ли снегом. Поскольку мы вели войну с соседними бараками, то в «подземелье» мы хранили снежки, устраивали вылазки в лагерь врага и похищали их запасы снежков. В наши пла- ны входило построить, как в повести Гайдара, пушку, которая осыпала бы осаждавших целым градом снежков. В крепости у нас велось дежурство, и при нападении караульный должен был по тревоге вызывать всех защитников. И вот однажды днем, когда мы все были у стен крепости, пришли совершенно незнакомые нам деревенские ребята, но не из Арзамасцевки, а из какого-то другого небольшого поселка. Они посмотрели на наше сооружение, покосились на нас и начали крепость как-то 145