Page 224 -

перевязочных пунктов и лазаретов. Что он там испытал, об этом он и впоследствии никогда не мог рассказывать. Когда много позднее, друг его Эрвин Роде спросил его, что ему пришлось видеть на войне в качестве санитара, Ницше с мукой и ужасом ответил: - Об этом не надо говорить, это невозможно; нужно гнать от себя эти воспоминания. И вот однажды, ошеломленный ужасом от всего виденного, с сердцем, почти разрывающимся от сострадания, Ницше вышел на дорогу. Вдали послышался быстрый топот, звон и шум. И мимо Ницше, как сверкающая молниями туча, пронесся в атаку кавалерийский полк. Молодые, здоровые, сильные люди радостно и опьянено мчались туда, где многие из них найдут смерть, откуда других потащат на те же перевязочные пункты с раскроенными головами, с раздробленными суставами, с распоротыми животами. "И я почувствовал тогда, -- рассказывает Ницше, -- как хорошо, что Вотан влагает в грудь вождей жестокое сердце. Как могли бы они иначе вынести страшную ответственность, посылая тысячами на смерть, чтобы тем привести к господству свой народ, а вместе с ним и себя". 226