Page 328 -

Другие нации и государства как-то меньше скрывают от себя свое прошлое, помнят настоящую, а не мифическую историю, находят в себе мужество признаться и покаяться в грехах нации, как, например, немцы или французы, чтобы, очистившись, продолжать путь в будущее. Да ведь и русские историки так поступали: Русь, Россия у Н. Костомарова, С. Соловьева, В. Ключевского отнюдь не благостна. У советских же собственная гордость. Создав новый образ своей истории, мы, благодаря извращенному нарциссизму, умудрились ни в чем не признаться, никого не осудить, ни в чем не покаяться, ни у кого не попросить прощения за давние и недавние обиды (разве что за Катынь -- деваться было некуда!). И вот -- мрачная ситуация: мертвый хватает живого. Не мы толкуем прошлое, а оно нас толкует, не отпускает, заставляет повторять прежние ошибки, стоит на пути в будущее. Как там у Венедикта Ерофеева, у великого Венички? "Мне нравится, что у народа моей страны глаза такие пустые и выпуклые. Это вселяет в меня чувство законной гордости... Зато у моего народа -- какие глаза! Они постоянно навыкате, но -- никакого напряжения в них. Полное отсутствие всякого смысла -- но зато какая мощь! (Какая духовная мощь!) Эти глаза не продадут. Ничего не продадут и ничего не 330