Page 48 -

как будто не испугался его, лишь потом поняв и исчерпав его уже как прошлое в "Докторе Живаго". Какое тяжелое неприятное озарение начинает терзать душу: фразой Рильке восхищалась друг обоих поэтов, другой великий поэт Марина Цветаева. Что ей померещилось, там, в Елабуге? Сколько версий о причинах самоубийства! А может быть все проще и трагичнее. Не стало ли ей вот так невыносимо ясно и далеко видно и ее прошлое и ее будущее? Прошлое предстало в таком ослепительно-нестерпимом свете, что жизнь в будущем была уже не возможна. Ни трагедия злосчастного мужа, ни память о томящейся в неволе дочери, ни судьба такого неординарного сына (ему предстоит воевать в штрафном батальоне, где уголовники украдут у него все, кроме сборника Малларме, и погибнуть при неизвестных обстоятельствах) не могли уже остановить руку, потянувшуюся к петле. Своей гибелью Цветаева освободила свое будущее от прошлого, а свое прошлое -- от будущего. Не так ли и следует понимать взаимное освобождение прошлого и будущего? Не изменять их, не лгать себе? Но не может ли неизмененное прошлое стать причиной аннигиляции, личностной энтропии? Как в знаменитом рассказе Т. Пинчона? 50