Page 258 -

музиливского Вальтера. Ортега так и скажет -- "массы высшего класса". К тому же Вагнер произносил слова, невыносимые для ушей Нище: будто народ -- истинная движущая сила искусства... ("Пророки и поэты", т. 1 "Вагнер"). Что ж, Ницше смотрел далеко вперед -- и как будто бы уже слышал клаксон автомобиля Гитлера, воспроизводящий сцену ковки меча из "Зигфрида". Так и не восстановившиеся при жизни отношения Вагнера и Ницше оказалась, однако, в процессе нового творческого слияния в их загробной жизни: в художественно-философском дискурсе России "серебряного века". Прививка Вагнеровских идей к стволу русской культуры осуществлялось неофитами-ницшеанцами: Вяч. Ивановым, А. Белым, тем же А. Скрябиным. Идеи Р. Вагнера о всенаро- дной культуре соединялись с соборностью А. Хомякова, Вл. Соловьева, с русским символизмом. Что в результате получалось? Получался русский феномен "Ницше-Вагнер", более походивший все же на феномен "Вяч. Иванов - А. Белый", хотя к Вагнеру они относились по-разному (ст. "Вагнер и дионисово действо" у первого и "Фридрих Ницше" у второго). Вагнер как символическая фигура бесстрашного теурга входил в специфический состав культурной 260